Продуты ветром чёрные бараки...
Здесь по ночам, во тьму вперяя взгляд,
Оставленные кошки и собаки
Поодиночке в комнатах сидят;

Ещё в углах живёт знакомый запах,
Ещё надежды дух неистребим!
И вздрагивают головы на лапах:
В коротких снах приходят люди к ним.

Настал сентябрь. В заброшенном квартале
Над мокрою травой кружился сор...
Вдруг резко тормоза заскрежетали,
И мальчик, плача, выбежал во двор

И закричал внезапно: «Борька! Борька!» -
Взъерошен, длинноног и длиннорук,
По лестнице взбежал и плакал горько,
И снова принимался звать... И вдруг

Явился кот. Облезлый, тощий, грязный...
Сощурился на громкий зов, на свет,
Уже привыкнув к жизни несуразной,
Где дом – не дом, и человека – нет.

И мальчик потащил его к машине,
Не чуя ног, не чувствуя земли,
И слёзы счастья – самые большие! –
На шерсть кота бесстрастного текли!

А из такси родители смотрели,
Не говоря друг другу ничего,
И их сердца внезапно подобрели,
Почуяв сердце сына своего.

Они, наверно, чувствовали смутно,
Что мир вещей, отнявший столько сил,
Мир суетных забот, сиюминутных,
Их души постепенно исказил,

Но только, если глупый мальчик плачет,
Целуя в нос несчастного кота,
То это всё в конечном счёте значит,
Что в мире есть любовь и доброта!

И улыбалась женщина устало,
И муж смотрел растерянно в стекло
На жалкие строения квартала,
Где детство их давным-давно прошло...